Все перечисленное есть результат работы особой, сравнивающей — но терминологии Гегеля — рефлексии, которая оказывается эффективным способом опознания себя внутри своего окружения.
Итак, развитие индивидуального сознания в сюжетно-ролевой игре связано с зарождением сравнивающей рефлексии, которая обеспечивает синтез целостного «я» и устойчивое миропредставление. Правда, это «я» полностью тождественно «мы» — единству ближайшего окружения, содержание которого воспроизводится в формах семейных «ритуалов», «обычаев», «концепций». Можно сказать поэтому, что границы самосознания индивида совпадают с границами группового сознания ; за этими границами оказываются «они» — нечто чуждое, иногда опасное. Из детской экспериментальной психологии известно, например, что все то, что в поведении ребенка разрушает единство «мы», приписывается им другому персонажу ; самооценка ребенка — тотально положительная. К концу дошкольного возраста вслед за символическими играми приходят игры с правилами. Жесткость и открытость правил в играх этого типа, которые не изобретаются, а социально наследуются и потому не подлежат субъективным модификациям, оказываются по отношению к ребенку внешними, требующими подчинения, а не изменения. Здесь главный парадокс игры: подчинение правилу и отказ от действия по не7 посредственному импульсу есть путь к максимальному удовольствию. Нахождение себя в игровом сообществе и выпадение из него при нарушении правил впервые приводит к осознанию своего «я», которое уже сформировалось в символической игре.
Вопрос о выделении совместного действия в качестве единицы психологического исследования был впервые поставлен в контексте общих представлений о деятельности как источнике психического развития человека. Как известно, постановка этого вопроса была с самого начала направлена на обоснование социально-исторической природы развития человека, что исключало подход к нему как к имманентному процессу. В явном виде это положение сформулировал А. Н. Леонтьев. Он определил совместное действие как исходную форму возникновения новых действий, полагая, что «генезис действия лежит в отношениях обмена деятельностей» . Обмен деятельностей представляет собой, по мысли А. Н. Леонтьева, основной механизм происхождения новых действий, в то время как структура возникающего действия зависит от содержания общих задач и обусловлена целями выполняемой совместной деятельности.
